- А почему вы решили про нас написать? - спрашивает красивая девочка Таня.

Про нас - это про Московский государственный университет геодезии и картографии, МИИГАиК по-старому (название столько раз меняли за 222 года существования вуза, что нынешнее руководство в развернутой форме употребляет новый вариант, а в сокращенной - старый).

- Понимаешь, - терпеливо объясняю красивой девочке, - я, собственно, про студентов на практике хотел написать, а про геодезистов и прочих картографов потому, что это скоро будут главные специалисты в России. Хочу в деле посмотреть на людей, которые землю поделят, оценят и измерят по новому Земельному кодексу!

Терпению моему нет предела, потому что этот удивленный вопрос мне начали задавать еще в деканате факультета геодезии, а потом спрашивали и спрашивали все - студенты, преподаватели, аспиранты. Такое ощущение, что они живого журналиста никогда не видели и вообще не знают, что такие бывают. И принимали как английскую королеву - познакомили с ректором, космонавтом Виктором Савиных, показали музей с астролябиями, октантами и нивелирами ручной работы, на полигон отвезли на машине... Странно это, так как вуз у них популярный - конкурс как вырос в середине 90-х ввиду грядущих перемен, так и остается стабильно высоким. На геодезию, например, больше четырех человек на место, а на новомодную ландшафтную архитектуру перевалил за двадцать два. Не избалованы они вниманием, вот что. Дикие люди. Геодезисты.

Геополигон - это три двухэтажных жилых дома в лесу за городом Чеховом в Подмосковье, заросшая зеленым мхом крыша сушилки, навес для камеральных (обработка измерений) работ, столовая, медпункт, склад, двести душ студентов второго курса, пятнадцать преподавателей и наряд милиции, несущий вахту до двух ночи. На давно не ремонтированных корпусах надписи типа "От дружбы в спорте - к миру на земле" и "Категорически запрещается бросать мусор из окон". Лето. Пионерлагерь для взрослых.

С девочкой Таней и еще с десятком Оль, Тань, Олесь, Жень, Леш, Олегов, далее по списку, сидим в курилке. Девушки все прекрасны, парни крепки умом и насчет остального. Один спрашивает:

- А что это - Земельный кодекс?

- Ну, это... я думал, вы знаете. Землю продавать будут. Неужели не слышали? Это ж вас лично коснется, спрос на специальность вырастет.

- Слышали, - говорит другой, Дима. - Только я считаю, что Россию продавать нельзя! Сейчас все скупят, потом человеку негде жить будет.

Мальки. Как их угораздило на такую специальность, да еще по конкурсу?

- А как вы в институт попали? Идейные есть?

- Я идейный. У меня три поколения геодезистов.

- А я в другие вузы не попал, а в армию не хочется.

- А у нас школа подшефная была, я и пошла. Теперь нравится.

- Понимаете, - объясняет Антон, - здесь сразу после института не меньше восьми тысяч платят. И без работы не останешься. Геодезисты везде нужны, на любой стройке.

- Но надо же еще, чтобы прикольно было! - говорю. - В смысле интересно, раз уж высшее образование получать.

- Это не та профессия, где может быть интересно.

- Почему это? - говорит "идейный". - Мне вон отец столько всего рассказывал и про стройки, и про тайгу.

Народ на лавочках постепенно меняется, одни уходят, другие приходят. Вот из домика вышла девушка, жалуется, что соседка кроватью скрипит и "еще говорит: ничего, ты нам не мешаешь, мы тебя не стесняемся". Потом появляется сама соседка - худенькая, беленькая, на вид лет четырнадцати. Юбчонка, на ногах - сланцы из пенки, почти общая униформа "пальцы врозь". Довольная собой и миром.

- Ты кроватью скрипела? - спрашиваю.

- Ага, - улыбается.

- А вообще, какое соотношение мужских и женских особей на факультете?

- Да поровну примерно.

- То есть тебе хватает.

- Ага!

- Хорошее время - практика, верно? Романы, воспоминания...

- Ага. Потом только и разговоров о полигоне. Когда поступили, думали: и как второкурсники могут целый год об одном и том же? А теперь - сами все время: "А помнишь, на полигоне?"

- А когда же вы работаете? Я вот смотрю, половина народу ходит с приборами, что-то делает, а половина - в курилках или спит.

- Некоторые уже закончили, некоторые после ночи спят. Скажем, если половина бригады спит - три человека, тогда как другая половина работать будет? И еще есть виды работ, которые по такой жаре не сделаешь, - не видно ничего в оптику, марево. Тогда утром и вечером выходишь.

- Кстати, почему у вас или девичьи бригады, или мужские? Почему смешанных нет?

- Не знаю. Наверное, потому что удобнее вставать всем по утрам и, например, камеральные работы в комнатах делать.

- Ладно, пойду посмотрю на работу. У меня Таран Василий Васильевич в провожатых. Вон он свой гарем на тахеометрию вывел.

Встать на точку

На практике три вида работ.

Нивелирование: двое с рейками метрах в сорока друг от друга и один - через нивелир на рейки смотрит, высоты определяет, то есть горы, холмы и холмики.

Полигонометрия: определение координат точки. По мне - то же самое, только вместо нивелира - теодолит, а вместо реек - визирная цель, желтый кол с доской на конце. Их еще "марками" называют. Здесь нужно иметь зычный голос, которым следует кричать: "Отойдите, девочки! Марку закрыли!" Расстояния от теодолита до марок большие, а людей на полигоне много, постоянно кто-нибудь на курс встает.

Последняя и самая современная работа - тахеометрия. Составление плана местности с помощью электронного тахеометра - прибора, который абсолютно все сам меряет: углы, расстояния. Нажимаешь на кнопочку - пишет в память, а потом данные сливают на компьютер.

Земля на полигоне состоит из собственно земли и деревянных колышков, вбитых студентами за десятки лет выездных работ. Потому что любая работа начинается с того, чтобы "встать на точку" - вбить в землю колышек в нужном месте, а потом над этим колышком установить прибор на треноге. Выглядит это так: выходит между корпусами Василий Васильевич Таран, человек лет сорока, доцент кафедры геодезии, замначальника полигона. За Василием Васильевичем - хоровод из четырнадцати девиц. Василий Васильевич осматривается и говорит:

- Наметим три точки. И еще одну - запасную. Четыре точки наметим. Здесь будет первая. Первая здесь. Так. Угол того здания вижу. Тот угол вижу. Этот - тоже вижу. Дорожку вижу. Трубу вижу. А тот угол не вижу. Перейдем. Так. Здесь все вижу. Этот угол вижу, дорожку вижу, тот угол вижу, трубу вижу, колодец вижу. Вижу колодец. Давайте топор.

Василий Васильевич забивает колышек, сверху в центр торца вколачивает гвоздь, а потом все повторяется со следующей точкой метрах в семидесяти от первой. Когда все колышки вбиты, на что уходит часа три (ну поменьше, поменьше), Василий Васильевич говорит:

- Баранова, горизонтируйте прибор.

Я не очень понял, почему для этих целей непременно нужна Баранова и никакая другая. Как мне потом объяснили, потому что она - безотказная. С другой стороны девушкой с веслом, то есть с визирной целью, непременно должна быть одна из Тань, фамилия которой осталась мне неизвестной. Опять же, как мне объяснили, держать рейку - целое искусство, есть люди, умеющие это лучше других, - профессиональные реечники.

Следующие несколько часов Баранова нажимает на тахеометре кнопки, лицо меняется от выражения брезгливой сосредоточенности до сосредоточенной радости. А может, она щурится так, когда в окуляр смотрит. Девушка Таня бегает от угла к углу с отражателем. Остальные смотрят, изредка (видимо, из милосердия) подменяя тружениц-землемеров. Ничего, завтра всем достанется, никто не уйдет обиженным.

- И вот так потом всю жизнь, - замечаю.

- Девушек в поле не берут, - жалобно говорит совсем маленькая девочка.

- Как это не берут, когда я сам видел на Белом море: идут с кучей весел этих по тайге, с теодолитом!

- Ой!

Вечер. Утомленный наблюдениями, возвращаюсь в курилку. Следом, прячась, просачивается одна из девиц группы. Вид имеет мрачный, измученный, но макияж, наложенный с утра, сохраняется в полной боевой. Или они в процессе подкрашиваются?

- Почему, - говорю, - прячешься? Ведь Василь Василич вам сказал: работает одна бригада, остальные могут разойтись.

- Это он при вас такой добрый. А я вот отошла, он мне замечание сделал: за то, что отлучилась во время проведения работ. Может, вы с нами до конца недели побудете? Все легче!

- Я бы с вами - всю жизнь, но у меня, понимаешь, в редакции свое начальство.

- Да, не повезло девчонкам, - говорит будущий геодезист, присаживаясь рядом. - Этот Таран - главный гад здесь! Можете под диктофон записать.

- А что так?

- Жить не дает. Вы правила видели?

Киваю, потому что правила мне показали сразу по приезде на полигон. Большой такой лист, в каждой комнате висит. Среди прочего мне запомнились запрет на купание в водоемах, а также шумные игры, курение, пение и хождение по территории после отбоя, наставление иметь опрятный внешний вид, с которым органично увязывается запрет появляться в купальных костюмах в населенных пунктах, на проезжих дорогах и на территории геополигона. Отбой у них в одиннадцать. За нарушения - отчисление с практики. Я еще спросил Тарана:

- И что, отчисляли кого-нибудь?

- Да, отчисляли.

- За пьянку, наверное?

- За пьянку.

- Но не может же быть, чтобы не вернули? Вернули ведь?

- Конечно, вернули.

Злодей какой!

- Вы же все равно купаетесь, водку пьете и гуляете, - говорю студентам. - Только в купальных костюмах действительно никого не видел. Значит, это кому-нибудь нужно...

- По большому счету, - подсаживается на лавочку Антон, - ничего нам, конечно, не сделают. Так, по мелочам досаждают. Вы приходите ночью, после двенадцати, когда Таран уйдет к себе спать. Мы вам жизнь покажем. Как в комнатах сидим при свечках. Самогонки возьмем в деревне у Артура позабористей!

- Отлично, - говорю. - Я, собственно, за жизнью и приехал! Зайдите за мной, я в тридцать шестой. Только учтите, пасти вас в эту ночь из-за меня будут как никогда. А официально, сами понимаете, я к вам прийти не могу.

- Прорвемся. Не в первый раз. Плохо только, что в соседнем корпусе, а там все преподаватели живут.

Не прорвались. В одиннадцать преподаватели разогнали студентов по комнатам, я пошел к себе, выключил свет для конспирации, лег не раздеваясь. Когда заходил, две девушки из комнаты напротив попросили лампу или свечку - чаю попить.

- Нет у меня, - отвечаю.

- Как же вы в поле ничего с собой не взяли?!

- А вы?

- О, я придумала! Вы попросите у преподавателей, скажите, что читать при верхнем свете не можете, а потом нам отдайте!

- Меня не поймут, девушки.

Изумительные мальки! С другой стороны, где уж тут вырасти, если тебя пасут как овцу.

До двух ночи пролежал, студенты не явились, а в пять утра под окном уже раздавалось:

- Отойдите, марку закрыли!

Утром спрашиваю:

- Что ж не зашли?

- Такое палево было, не представляете! И еще сначала он в комнату зашел, почему в одежде на кровати, говорит. А я даже сплю в одежде: холодно ведь. Ну а потом вышел я из корпуса, а он говорит - почему в одежде на территории! Что же мне - голым ходить? Выговор теперь.

Мифы и реальность

Понимаю всех. Во-первых, студентов понимаю. Девятнадцать лет, практика, хочется жизни, свободы хочется. Преподавателей понимаю. Студентов научить нужно, и учат хорошо. Например, я спрашивал в курилке:

- А могли бы вы сейчас, скажем, с астролябией разобраться?

- Не, там дуга, а в теодолите - круг!

Полагаю, разберутся.

Во-вторых, преподавателям хочется иметь спокойную совесть. Здесь ведь и тонули в карьере, и на дискотеках в драках с местными головы разбивали, а им, преподавателям, потом в глаза родителям смотреть.

Но у меня есть с чем сравнивать - с полевыми практиками биофака МГУ, где я когда-то учился, а теперь мои однокурсники сами ведут эти практики. Так вот, там после первого курса (здесь второй) вывозят двести студентов на Звенигородскую биостанцию. Работа другая, разумеется (бабочек ловить, осоку рисовать), а жизнь похожая. Только там таких строгостей нет, хотя и тонули в Москве-реке за девяносто лет истории, и цикутой травились. Свет, помню, мы гасили не потому, что отбой, а потому, что, во-первых, когда в комнате десять человек, кто-нибудь непременно ночью спать хочет, а во-вторых, так не видно с улицы, когда водку пьешь. На лавочках до утра сидели, особенно влюбленные, по ночам купаться ходили. И дискотеки были, и праздник Ивана Купалы с обязательной помывкой преподавателей в реке...

Бывают вузы "с легендой", а бывают - без. С легендой - немного, и часто суть мифа уже далека от реальности, но на реальность влияет основательно. Навскидку: МГУ - либерализм и вообще главный, Физтех - гении, Московский архитектурный - модернизм, Новосибирский университет - романтика 60-х... В таких образованиях, как МГУ, еще и каждый факультет со своим мифом: журфак - тусовка, биологи - люди с рюкзаками, мехмат - пациенты Кащенки и т.д. В таких местах все знают, что "вот это - можно, а этот номер не пройдет". Не знаю, как легенда складывается, в МИИГАиКе, к сожалению, не сложилась. Вуз хороший, с историей, и студенты гордятся своей геодезией, сам видел, а легенды нет. Поэтому и такое удивление: надо же, нами заинтересовались! И строгости на практике, от которых студент стонет (потом, конечно, с нежностью вспоминать будет), - поэтому. Но учитывая расклад общественной жизни, то, что сейчас без землемера действительно нигде не обойдешься, самое время легенду создавать. Ведь даже эти отбои в одиннадцать и запрещение ходить в купальниках можно сделать традицией. Типа: "А у нас - по-р-р-р-ядок!"

Кстати

Московский государственный университет геодезии и картографии (МИИГАиК) основан 25 мая (14 мая по старому стилю) 1779 года, когда при Межевой канцелярии в Москве по Указу Правительствующего Сената было открыто землемерное училище, именованное Константиновским.

В 1993 году вуз преобразован в Московский государственный университет геодезии и картографии. Университет включает семь факультетов дневного обучения, факультеты вечернего и заочного обучения, факультет обучения иностранных граждан, факультет повышения квалификации преподавателей вузов и переподготовки специалистов, аспирантуру и докторантуру, лаборатории и два учебных полигона.

Ежегодный прием студентов - 750 человек. Профессорско-преподавательский состав представлен 20 действительными членами и членами-корреспондентами различных академий, 68 профессорами и докторами наук и 230 доцентами и кандидатами наук. МИИГАиК является специализированным и самым известным в России высшим учебным заведением по подготовке дипломированных специалистов, бакалавров и магистров в области геодезии, фотограмметрии, картографии, аэрокосмических съемок, геоинформационных систем, оптического приборостроения. Кроме того, осуществляется подготовка юристов, архитекторов, менеджеров в области управления территориями и земельного кадастра. Общее число лицензированных специальностей - 14. Наибольший конкурс по итогам 2001 года на специальности: "ландшафтная архитектура" - 23,7, "городской кадастр" - 8,8, "юриспруденция" - 8,7. Для сравнения: в МГУ им. М.В. Ломоносова конкурс на экономический факультет по специальности "экономика" составил 5,3.

Университет является признанным научным центром России, активно участвует в проведении научных работ в области геодезии, картографии и кадастра, проведении аэрокосмических исследований и разработке геоинформационных систем и технологий.

С 1989 года ректор университета - выпускник МИИГАиКа 1969 года, летчик-космонавт СССР Виктор Савиных.

• Алексей ТОРГАШЕВ, Чеховский геополигон МИИГАиК

http://izvestia.ru/